Где путешествовал миклухо маклай. Миклухо-маклай

Истинное открытие народов Новой Гвинеи началось в 70-х годах XIX в., и оно теснейшим образом связано с именем великого русского путешественника гуманиста Николая Николаевича Миклухо-Маклая. «Самое характерное для Миклухо-Маклая,- пишут его биографы Я.Я. Рогинский и С.А. Токарев,- это поразительное сочетание в его лице черт смелого путешественника, неутомимого исследователя-энтузиаста, широко эрудированного ученого, прогрессивного мыслителя-гуманиста, энергичного общественного деятеля, борца за права угнетенных колониальных народов. Подобные качества порознь не составляют особой редкости, но сочетание всех их в одном лице - явление совершенно исключительное. Поставив главной задачей своей жизни изучение народов Тихого океана, в особенности папуасов и близких к ним темнокожих племен, Миклухо-Маклай, однако, никогда не смотрел на них только как на объект научного наблюдения. Он видел в них живых людей, людей иной культуры и иного уровня развития, чем народы Европы, но людей, имеющих свои неотъемлемые права на существование и развитие. И он никогда не уставал защищать их права всеми доступными ему средствами».

В наши дни, когда газеты каждый день приносят вести о бесчинствах расистов в Алабаме, Гарлеме и городах и селениях Южной Африки, особенно значительными кажутся требования Миклухо-Маклая «признать за представителями этих [угнетенных] рас права людей, согласиться, что истребление темных рас не что иное, как применение грубой силы, и что каждый честный человек должен восстать против злоупотребления ею».

Н.Н. Миклухо-Маклай родился в 1846 г. в Новгородской губернии. В 1863 г. он поступил вольнослушателем в С.-Петербургский университет и в начале 1864 г. был исключен из него за участие в студенческих сходках. Миклухо-Маклай уехал в Германию, где в Лейпциге и Иене прошел курс медицины и зоологии. В 1866-1869 гг. Миклухо-Маклай побывал на Канарских островах, в Скандинавии, на Сицилии и на берегах Красного моря; возвратившись в 1869 г. в Россию, он в следующем году отправился на корвете «Витязь» в Новую Гвинею.

В статье «Почему я выбрал Новую Гвинею?» (она была опубликована посмертно) Миклухо-Маклай писал, что именно на этом малоизученном острове первобытные люди менее всего затронуты влиянием цивилизации и это открывает исключительные возможности для антропологических и этнографических исследований.

И вот 20 сентября 1871 г. Миклухо-Маклай высадился на берегу залива Астролябия, близ селения Бонга, на северо-восточном берегу Новой Гвинеи. Племена и селения были здесь разобщены и постоянно враждовали друг с другом; каждый чужеземец, будь он белый, или черный, считался нежелательным гостем. Вражду, недоверие, подозрительность Миклухо-Маклай преодолел благодаря своей выдержке, мужеству, воле и исключительно гуманному отношению к островитянам.

«Папуасы разных береговых и горных деревень,- писал Миклухо-Маклай,- почти ежедневно посещали мою хижину, так как молва о моем пребывании распространялась все далее и далее… Незнакомые с огнестрельным оружием, которое я им до того времени не показывал, чтобы не увеличить их подозрительности и не отстранить их еще больше от себя, и, предполагая большие сокровища в моей хижине, они стали угрожать убить меня… Я принимал их угрозы в шутку или не обращал на них внимания… Не раз потешались они, пуская стрелы так, что последние очень близко пролетали около моего лица и груди, приставляли свои тяжелые копья вокруг головы и шеи и даже подчас без церемоний совали острие копий мне в рот или разжимали им зубы. Я отправлялся всюду невооруженный, и индифферентное молчание и полное равнодушие к окружающим были ответом на все эти любезности папуасов…». «Я скоро понял,- говорил впоследствии Миклухо-Маклай,- что моя крайняя беспомощность в виду сотен, даже тысяч, людей была моим главным оружием».

Это была мужественная и активная беспомощность. Ведь Миклухо-Маклай не избегал общения с папуасами - напротив, он входил в их хижины, лечил их, беседовал с ними (местный язык он освоил очень быстро), давал им всяческие советы, очень полезные и нужные. И спустя несколько месяцев Миклухо-Маклая горячо полюбили жители ближних и дальних селений. Он всюду стал желанным гостем, а это дало ему возможность беспрепятственно вести различные этнографические и антропологические наблюдения. В результате Миклухо-Маклай ознакомился с бытом, обычаями, хозяйством, материальной культурой и повседневным жизненным укладом папуасов. Опираясь на эти бесценные наблюдения, Миклухо-Маклай совершил величайшее открытие - открыл народ Новой Гвинеи. Его же предшественники наносили на карты лишь контуры огромного острова, который в сущности оставался до 1871 г. «страной в себе», «почти материком», населенным никому не ведомыми племенами.

В декабре 1872 г. в залив Астролябия зашел русский клипер «Изумруд», и на нем Миклухо-Маклай обошел Молуккские, Зондские и Филиппинские острова. Это путешествие продолжалось свыше года. В 1874 г. Миклухо-Маклай снова отправился на Новую Гвинею, на этот раз на берег Папуа-Ковнай, в западной части острова. Возвратившись в конце июля 1874 г. в столицу Нидерландской Ост-Индии Батавию, Миклухо-Маклай направил резкий меморандум генерал-губернатору, обличая голландские власти в прямом попустительстве разбоям и работорговле.

Весь 1875 г. Миклухо-Маклай провел на островах Малайского архипелага и на Малаккском полуострове, а в 1876-1877 гг. он совершил путешествие в западную Микронезию и северную Меланезию, посетив острова Палау, Яп и архипелаг Адмиралтейства, и второй раз побывал на Береге Маклая, где прожил на этот раз четырнадцать с половиной месяцев (с 27 июня 1876 по 10 ноября 1877 г.).

Старые друзья папуасы с исключительным радушием приняли Миклухо-Маклая, и с их помощью он детально обследовал значительный участок северо-восточного берега Новой Гвинеи. На случайно зашедшей в залив Астролябия английской шхуне Миклухо-Маклай в ноябре 1877 г. отправился в Сингапур. На прощание он созвал папуасов из всех окрестных деревень и предупредил их, что, «вероятно, другие люди, такие же белые, как и я, с такими же волосами и в такой же одежде прибудут к ним на таких же кораблях… но очень вероятно, это будут совершенно иные люди, чем Маклай». Он рекомендовал им соблюдать меры предосторожности при общении с белыми людьми и разъяснил им, что люди эти могут оказаться работорговцами и пиратами.

Н.Н. Миклухо-Маклай

Пробыв полгода в Сингапуре, Миклухо-Маклай возвратился в Россию, а в конце 1878 г. отправился в Сидней, где прожил четыре года. Живя в Сиднее, Миклухо-Маклай дважды посетил южный берег Новой Гвинеи и совершил на шхуне «Сэди Ф. Келлер» путешествие по Меланезии (по маршруту Новая Каледония - Новые Гебриды - острова Банкса - острова Адмиралтейства - острова Тробриан - Соломоновы острова). И снова он поднял голос протеста против гнусной системы работорговли, которая с ведома британских властей процветала в Западной Океании.

В 1882 г. Миклухо-Маклай возвратился в Россию и совершил затем поездку по Европе, а в начале 1883 г. опять отправился в Океанию. Он посетил в марте 1883 г. Берег Маклая в третий и последний раз и в июне этого же года прибыл в Сидней. Почти три года провел он затем в Сиднее, и это были весьма нелегкие годы.

Уже на Береге Маклая он мог убедиться, что пророчество его сбывается. Деревня Бонгу лежала в развалинах, следы опустошения явственно были видны повсеместно на побережье. Здесь побывал британский комиссионер западной части Тихого океана - Ромильи; он прибыл на Берег Маклая для «охоты на черных птиц». Черными птицами агенты плантаторов называли папуасов и меланизийцев, ловля которых была в те годы весьма прибыльным промыслом. Ромильи назвался братом Маклая и, завоевав доверие простодушных папуасов, захватил большую партию рабов.

Но «визит» Ромильи был лишь предвестием грядущих бед. В 1884 г. восточную часть Новой Гвинеи «полюбовно» разделили два хищника: Германия и Англия. Немцы закрепили за собой северо-восточную, англичане - юго-восточную четверть острова.

Напрасно Миклухо-Маклай писал английскому премьеру Гладстону, что «германский флаг в Тихом океане прикрывает самые бессовестные несправедливости: кражи и обман, работорговлю и грабеж». Напрасно посылал он протесты Бисмарку, напрасно 9 января 1885 г. он из Мельбурна отправил Бисмарку телеграмму: «Туземцы Берега Маклая отвергают германскую аннексию». Напрасно в тот же день он послал вторую телеграмму Александру III, умоляя русского царя заступиться за папуасов. Напрасно он направил третью телеграмму русскому министру иностранных дел Гирсу с просьбой признать «независимость Берега Маклая». В Берлине уже печатали карты,. на которых «немецкая» Новая Гвинея была показана как «Земля кайзера Вильгельма». Немецкие агенты, и в первую очередь Отто Финш (о нем см. стр. 287-288), явившиеся на Берег Маклая по следам великого русского путешественника, подготовили этот захват.

В феврале 1886 г. Миклухо-Маклай покинул Австралию. Из Одессы он сразу же направился в Ливадию, где добился приема у Александра III. Он предложил царю основать русское поселение на Береге Маклая. Александр III поручил новогвинейское дело специальной комиссии; комиссия отвергла проект Миклухо-Маклая, а 9 декабря царь изъявил свою высочайшую волю: «Считать это дело конченным. Миклухо-Маклаю отказать».

25 сентября 1886 г. Л. Н. Толстой писал Миклухо-Маклаю: «Вы первый несомненно опытом доказали, что человек везде человек, то есть доброе общительное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой».

14 апреля 1888 г. великий русский путешественник скончался в Петербурге, в клинике Виллие, после долгой и мучительной болезни.

Маршруты путешествий Миклухо-Маклая. Из «Атласа истории географических открытий и исследований». 1959 г.

Великий научный подвиг Миклухо-Маклая не получил должной оценки ни при жизни путешественника, ни в первые десятилетия после его смерти. Только в советское время было издано собрание трудов Миклухо-Маклая и подведены итоги его исследований.

Вклад Миклухо-Маклая в антропологию и этнографию был огромным. Выдающееся значение имеют не только его поистине пионерские исследования народов Новой Гвинеи: в своих путешествиях Миклухо-Маклай собрал множество данных о народах Индонезии и Малайи, Филиппин, Австралии, Меланезии, Микронезии и западной Полинезии. Как антрополог Миклухо-Маклай проявил себя борцом против всех «теорий», постулирующих расовое неравенство, против концепций «низших» и «высших» рас. Он первым описал папуасов как определенный антропологический тип; папуасы, говорит Миклухо-Маклай,- это смышленые и изобретательные люди, которые в силу определенных географических и исторических условий в неприкосновенности сохранили те формы жизненного уклада и хозяйственной деятельности, через которые европейцы прошли несколько тысяч лет назад. Миклухо-Маклай показал, что папуасы такие же полноценные и полноправные представители человеческого рода, как англичане или немцы.

Миклухо-Маклай привез на родину богатые коллекции, которые ныне хранятся в Музее антропологии и этнографии Академии наук СССР в Ленинграде.

Н.Н. Миклухо-Маклай положил начало углубленным исследованиям народов Новой Гвинеи и Меланезии. Дальнейший ход этих исследований Новой Гвинеи был, однако, не слишком быстрым. Колониальные власти - нидерландские, германские и австрало-британские, захватив прибрежные области Новой Гвинеи, мало интересовались ее внутренними горными районами.

Ровно 130 лет назад – 14 апреля 1888 года ушел из жизни знаменитый русский этнограф, биолог, антрополог и путешественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай, большую часть своей жизни посвятивший изучению коренного населения Австралии, Океании и Юго-Восточной Азии, в том числе папуасов северо-восточного побережья Новой Гвинеи, называемого сегодня Берегом Маклая (участок северо-восточного побережья острова Новая Гвинея между 5 и 6° южной широты протяженностью порядка 300 километров, между заливом Астролябия и полуостровом Хуон). Его исследования были высоко оценены еще при жизни. Учитывая его заслуги, день рождения Миклухо-Маклая 17 июля неофициально отмечается в России как профессиональный праздник – День этнографа.

Николай Николаевич Миклухо-Маклай родился 17 июля 1846 года (5 июля по старому стилю) в селе Рождественском (сегодня это Языково-Рождественское Окуловского муниципального района Новгородской области) в семье инженера. Его отец Николай Ильич Миклуха был железнодорожником. Мать будущего этнографа звали Екатерина Семёновна Беккер, она была дочерью героя Отечественной войны 1812 года. Вопреки достаточно распространенному заблуждению, Миклухо-Маклай не имел каких-то существенных иностранных корней. Распространенная легенда о шотландском наемнике Микаэле Маклае, который, прижившись в России, стал основателем рода, была лишь легендой. Сам путешественник происходил из незнатного казачьего рода Миклух. Если же говорить о второй части фамилии, то впервые он использовал ее в 1868 году, подписав так первую научную публикацию на немецком языке «Рудимент плавательного пузыря у селахий». При этом историки так и не смогли прийти к единому мнению о том, по какой причине возникла эта двойная фамилия Миклухо-Маклай. Рассуждая о своей национальности, в предсмертной автобиографии этнограф указывал на то, что он представляет собой смесь элементов: русского, германского и польского.

Удивительно, но в школе будущий этнограф учился достаточно плохо, часто пропуская занятия. Как он признавался спустя 20 лет, в гимназии он пропускал уроки не только по нездоровью, но и просто от нежелания учиться. В 4-м классе Второй Петербургской гимназии он провел два года, причем в 1860/61 учебном году посещал занятия очень редко, пропустив в общей сложности 414 уроков. Единственная оценка «хорошо» была у Миклухи по французскому языку, по немецкому языку у него стояло «удовлетворительно», по остальным предметам – «худо» и «посредственно». Еще будучи гимназистом Миклухо-Маклай оказался заключенным в Петропавловскую крепость, его отправили туда вместе с братом за участие в студенческой манифестации, которая была вызвана общественно-политическим подъемом 1861 года и была связана с отменой в стране Крепостного права.

Фотография Николая Миклухи - студента (до 1866 года)

В 1869 году он совершил путешествие на побережье Красного моря, целью путешествия было исследование здешней морской фауны. В том же году он вернулся назад в Россию. Первые научные исследования этнографа были посвящены сравнительной анатомии морских губок, мозга акул, а также иным вопросам зоологии. Но во время своих путешествий Миклухо-Маклай проводил и ценные географические наблюдения. Николай склонялся к версии о том, что культурные и расовые признаки народов мира формируются под влиянием социальной и природной среды. Для того чтобы обосновать данную теорию, Миклухо-Маклай решил предпринять дальнее путешествие на острова Тихого океана, здесь он собирался изучить «папуасскую расу». В конце октября 1870 года при содействии со стороны Русского географического общества путешественник получил возможность выехать в Новую Гвинею. Сюда он отправился на борту военного судна «Витязь». Его экспедиция была рассчитана на несколько лет.

20 сентября 1871 года «Витязь» высадил Маклая на северо-восточном побережье Новой Гвинеи. В будущем данный район побережья назовут Берегом Маклая. Вопреки ошибочным представлениям, он путешествовал не в одиночку, а в сопровождении двух слуг – юноши с острова Ниуэ по кличке Бой и шведского матроса Ольсена. При этом при помощи членов экипажа «Витязя» была сооружена хижина, ставшая для Миклухо-Маклая не только жильем, но и подходящей лабораторией. Среди местных папуасов он прожил 15 месяцев в 1871-1872 годах, своим тактичным поведением и дружелюбием он сумел завоевать их любовь и доверие.

Корвет «Витязь» под парусами

Переменить ситуацию в дальнейшем помог папуас по имени Туй, который был смелее остальных островитян и сумел подружиться с путешественником. Когда Миклухо-Маклаю удалось вылечить Туя от тяжелого ранения, папуасы приняли его в свое общество, как равного себе, включив в местный социум. Туй же длительное время оставался переводчиком и посредником этнографа в его отношениях с другими папуасами.

В 1873 году Миклухо-Маклай посетил Филиппины и Индонезию, а уже в следующем году побывал на юго-западном берегу Новой Гвинеи. В 1874-1875 годах он вновь дважды путешествовал по полуострову Малакка, изучая местные племена сакаев и семангов. В 1876 году совершил путешествие в Западную Микронезию (острова Океании), а также Северную Меланезию (посетив, различные островные группы в Тихом океане). 1876 и 1877 годах он снова побывал на Берегу Маклая. Отсюда он хотел вернуться назад в Россию, однако из-за тяжелой болезни путешественник вынужден был поселиться в австралийском Сиднее, где проживал до 1882 года. Недалеко от Сиднея Николай основал первую в Австралии биологическую станцию. В этот же период своей жизни он совершил поездку по островам Меланезии (1879), а также осмотрел южный берег Новой Гвинеи (1880), а спустя год – в 1881 он второй раз побывал на южном побережье Новой Гвинеи.

Миклухо-Маклай с папуасом Ахматом. Малакка, 1874 или 1875 год

Миклухо-Маклай вернулся на родину после длительного отсутствия в 1882 году. После возвращения в Россию он прочел некоторое количество публичных докладов о своих путешествиях перед членами Географического общества. За его исследования общество любителей естествознания, антропологии и этнографии присудило Николаю золотую медаль. Посетив затем европейские столицы – Берлин, Лондон и Париж, он знакомил публику с результатами своих поездок и проведенных исследований. Затем он вновь отправился в Австралию, побывав по пути уже в третий раз на Берегу Маклая, это произошло в 1883 году.

С 1884 по 1886 годы путешественник жил в Сиднее, а в 1886 году снова вернулся на родину. Все это время он тяжело болел, но при этом продолжал заниматься подготовкой к публикации своих научных материалов и дневников. В том же 1886 году он передал Академии наук в Петербурге все собранные им с 1870 по 1885 год этнографические коллекции. Сегодня эти коллекции можно увидеть в Музее антропологии и этнографии в Санкт-Петербурге.

Миклухо-Маклай зимой 1886-1887 годов. Санкт-Петербург

Вернувшийся в Петербург путешественник сильно изменился. Как отмечали знающие его люди, 40-летний еще молодой ученый резко одряхлел, ослаб, его волосы стали седыми. Вновь проявили себя боли в челюсти, которые усилились в феврале 1887 году, появилась опухоль. Врачи не могли поставить ему диагноз и не могли определить причину болезни. Лишь во второй половине XX века медики сумели снять завесу тайны с этого вопроса. Этнографа погубил рак с локализацией в области правого нижнечелюстного канала. Ровно 130 лет назад 14 апреля 1888 года (2 апреля по старому стилю) Николай Николаевич Миклухо-Маклай скончался, ему был всего 41 год. Похоронен путешественник был на Волковском кладбище в Петербурге.

Самой главной научной заслугой ученого стало то, что он поставил вопрос о видовом единстве и родстве существующих человеческих рас. Также именно он впервые дал подробное описание меланезийского антропологического типа и доказал, что он очень широко распространен на островах Юго-Восточной Азии и в Западной Океании. Для этнографии огромное значение представляют его описания материальной культуры, хозяйства и быта папуасов и других народов, населяющих многочисленные острова Океании и Юго-Восточной Азии. Многие наблюдения путешественника, отличающиеся большим уровнем точности, и в настоящее время остаются практически единственными материалами по этнографии некоторых островов Океании.

При жизни Николая Николаевича было опубликовано более 100 его научных работ по антропологии, этнографии, географии, зоологии и иным наукам, всего же он написал более 160 таких работ. В то же время при жизни ученого не было опубликовано ни одной его крупной работы, все они появились лишь после его смерти. Так в 1923 году впервые вышли Дневники путешествий Миклухо-Маклая, а еще позднее – в 1950-1954 годах собрание сочинений в пяти томах.

Портрет Миклухо-Маклая, выполненный К. Маковским. Хранится в Кунсткамере

Память исследователя и этнографа широко сохранена не только в России, но и по всему миру. Его бюст можно сегодня встретить и в Сиднее, а в Новой Гвинее в его честь названы гора и река, без учета участка северо-восточного побережья, который носит название Берег Маклая. В 1947 году имя Миклухо-Маклая было присвоено институту этнографии АН СССР (РАН). А сравнительно недавно в 2014 году Российским географическим обществом была учреждена специальная Золотая медаль имени Николая Николаевича Миклухо-Маклая, как высшая награда общества за этнографические исследования и путешествия. О мировом признании данного исследователя говорит и тот факт, что в честь его 150-летия 1996 год был провозглашен ЮНЕСКО годом Миклухо-Маклая, тогда же он был назван Гражданином мира.

По материалам из открытых источников.

Первым европейцем, отправившимся в Океанию специально для антропологических и этнографических исследований, был русский ученый Н. Н. Миклухо-Маклай (1870).

К тому.времени о населении Микронезии и Полинезии уже имелись кое-какие сведения, хотя и не всегда достоверные и далеко не для всех групп островов. Но о населении Меланезии почти ничего не было известно. Отсутствие точных сведений, основанных на серьезном научном наблюдении, порождало всякие легенды и слухи. Вот почему Миклухо-Маклай избрал Меланезию главным объектом своих исследований. В первую очередь он обратил внимание на Новую Гвинею.

Миклухо-Маклай провел в общей сложности 2 1 / 2 года на северо-восточном берегу, в районе залива Астролябия (1871-1872, 1876-1877, 1883), а также посетил западный (1874) и южный (1880 и 1881) берега Новой Гвинеи. Можно сказать, что если Менезес открыл остров, то Миклухо-Маклай открыл людей на этом острове. Он дал первые научные сведения об антропологическом типе, культуре и быте папуасов.

Помимо этого, Миклухо-Маклай обследовал во время своих поездок, хотя и более бегло, многие другие острова Меланезии, особенно архипелаг Адмиралтейства. Он побывал проездом и на островах Полинезии, дал хорошее описание островов западной Микронезии - Яп и Палау.

Научное наследство Миклухо-Маклая имеет огромное значение. Не говоря уже о том, что этот ученый серьезно изучил те районы Меланез г главным образом Новую Гвинею,куда до него не ступала нога европейца,- его материалы представляют исключительную ценность по своей достоверности, по тому методу, при помощи которого они собирались. Миклухо- Маклай был необычайно добросовестным ученым. Он писал вообще мал!о и никогда не позволял себе писать и тем более печатать что-либо о вещах, которых он сам не наблюдал. Все то, что содержится в научных статьях или в дневниках Маклая,- это точно установленные факты. На обобщения Маклай был скуп и всегда проверял помногу раз свои наблюдения. Чрезвычайно ценны антропологические исследования " Миклухо-Маклая. Убежденный антирасист, всю жизнь боровшийся против «теорий» неравноценности человеческих рас, Миклухо-Маклай собрал огромный и разнообразный материал среди папуасов и других народов изученных им стран, показывающий ложность мнений о якобы «обезьяноподобных» чертах в физическом типе жителей этой страны. Но не менее ценны и чисто этнографические наблюдения Миклухо-Маклая. Они важны тем, что Миклухо- Маклай имел возможность в течение долгого времени наблюдать местных жителей в их повседневном быту. Он описывает будничную жизнь папуасов, рисует живые картинки их семейного и общественного быта, дает яркие портреты отдельных лиц, своих друзей. Он впервые описал жителей Меланезии как полноценных представителей* человечества. Миклухо- Маклай видел в папуасах живых людей, а не только объект наблюдений, как многие зарубежные ученые. Чрезвычайно точны и обстоятельны описания предметов материальной культуры, сопровожденные многочисленными рисунками самого Миклухо-Маклая. Он привез в Россию много вещественных коллекции, ныне хранящихся в Музее антропологии и этнографии Академии наук в Ленинграде.

Колониальный раздел

Годы путешествий Миклухо-Маклая - это одновременно годы, когда Англия, Франция, Германия и США завершали дележ Океании.

Но «ничьих» земель было еще много, и возможности колониального" захвата были достаточно велики.

В 1874 г. Англия объявила о-ва Фиджи своей колонией. В 1884 г. Германия аннексировала северо-восточную часть Новой Гвинеи, а Англия - юго-восточную. В 1885 г. Германия прибрала к рукам Новую Британию и Новую Ирландию. В 1886-1893 гг. Англия захватила южные Соломоновы острова, Германия - северные острова той же группы, а также Маршалловы острова. Протесты Миклухо-Маклая против захватов остались гласом вопиющего в пустыне. В 1888 г. Германия захватила о-в Науру, Англия о-ва Кука, Манихики, Крисмас, Фаннинг, Чили заняла о-в Пасхи. В 1898 г. США окончательно установили свое господство на Гавайских островах. Англия в 1898 г. присоединила о-ва Санта-Крус. В 1899 г. Германия заняла Марианские острова (кроме о-ва Гуам), Каролинские и Маршалловы, США-о-в Гуам. В этом же году США и Германия поделили между собой о-ва Самоа. Англия в 1900 г. установила «протекторат» над архипелагом Тонга, а в 1906 г. Англия и Франция установили «совместное управление» («кондоминиум») на Новых Гебридах. На этом раздел Океании был завершен.

Захват Океании сопровождался падением численности ее коренного населения. Численность полинезийцев в целом от 1100 тыс. до колонизации упала к 1890 г. до 180 тыс., численность микронезийцев от 200 тыс.- до 83 тыс.

В XX в. дважды состоялся передел Океании между империалистическими державами. После первой мировой войны германские владения в Меланезии отошли к Австралии, Западное Самоа - к Новой Зеландии, германские колонии в Микронезии - к Японии. После второй мировой войны японские владения в Микронезии были оккупированы Соединенными Штатами Америки.

Изучение Меланезии и Микронезии в конце XIX и начале XX в.

Колониальный раздел и передел островов Океании требовал более обстоятельного их изучения. Так как Полинезия была к концу XIX в. уже довольно хорошо изучена, внимание исследователей направилось теперь преимущественно на Меланезию - частью и на Микронезию.

К последним десятилетиям XIX в. относятся долголетние наблюдения над бытом островитян Меланезии миссионера Роберта Кодрингтона и служащего германской торговой компании Р. Паркинсона. Оба 1 они принадлежали к числу первых исследователей Меланезии, в то время очень слабо еще известной. Кодрингтон провел в качестве миссионера около- 25 лет на разных островах Меланезии, близко общаясь с островитянами изучил их языки. Труд Кодрингтона «Меланезийцы» (Оксфорд, 1891), обобщивший собранные им материалы, считается классическим. В частности, Кодрингтон первый познакомил ученый мир с обнаруженной им у меланезийцев своеобразной формой верований - с верой в сверхъестественную силу мана. Сообщение это вызвало большой интерес и даже повлияло на возникновение новой «преанимистической» теории происхождения религии. Помимо чисто этнографических материалов, Кодрингтон дал одно из первых серьезных описаний меланезийских языков («The Melanesian languages», 1885). Паркинсон провел значительную часть своей жизни на архипелагеБисмарка и других островах Меланезии и впоследствии опубликовал свои богатые наблюдения в книге «Тридцать лет в Океании». Несмотря на далекий от подлинного гуманизма дух обоих исследователей, материалы их, достаточно добросовестно собранные, представляют большую научную ценность.

Немало этнографических сведений содержится и в работе Джорджа Брауна «Меланезийцы и полинезийцы» (1910). Браун жил в качестве миссионера в Океании 48 лет, сначала на Самоа (1860-1874), а затем на разных островах Меланезии и хорошо изучил несколько местных диалектов.

Помимо стационарных наблюдений, с конца XIX в. получили особое значение экспедиционные исследования, направлявшиеся в наименее изученные области Океании.

Впереди шли немцы, преследовавшие свои определенные политические цели. В 1874-1876 гг. в водах Тихого океана плавал немецкий корвет «Газель», которому было дано задание обследовать острова архипелага, позднее названного именем Бисмарка. Этнографические наблюдения были возложены на лейтенанта Штрауха, сумевшего собрать и привезти в Берлинский музей богатые вещественные коллекции. В 1884- 1885 гг. совершило аналогичную экспедицию судно «Самоа», на котором плавал известный этнограф Финш. Он, впрочем, занимался научными наблюдениями лишь попутно, ибо главная цель экспедиции заключалась в захвате островов. Сам Финш этого нисколько не скрывал. С 1890-х годов начались исследовательские поездки врача и натуралиста Августина Крэмера (немца, родом из Чили), который занимался больше Полинезией (он служил военным врачом на архипелаге Самоа) и Микронезией, но не оставлял без внимания и Меланезию, особенно Новую Ирландию, где он. описал подробно любопытный культ, связанный с масками малангапе. В дальнейшем Крэмер принимал участие в обширной Немецкой океанийской экспедиции 1908-1910 гг. (организованной Гамбургским научным институтом), которая работала главным образом на островах Микронезии, но частью и в Северной Меланезии. Материалы этой экспедиции, выходив-, шие под общей редакцией Тилениуса, до сих пор полностью не опубликованы.

Англичане, соперничавшие с немцами в расширении своих колониальных владений в Океании, послали в 1898 г. большую экспедицию на острова Торресова пролива. Экспедиция была организована Кембриджским университетом, этнографические исследования вели главным образом Хэддон и Риверс. Они, в частности, установили, что на островах Торресова пролива, расположенных между Австралией и Новой Гвинеей, сочетаются элементы австралийской (преобладающей на западных островах) и папуасской (преобладающей на восточных) культур.

В предвоенные годы интерес этнографов к Меланезии неуклонно возрастал. Туда направлялись видные европейские ученые, ставившие перед собой уже не прежние цели собрать какой придется материал, а вполне конкретные и более или менее узко специальные научные задачи. Так, в 1906-1909 гг. на островах архипелага Бисмарка и северных Соломоновых работал этнограф-социолог Рихард Турнвальд, специально занимавшийся вопросами первобытного обычного права, формами семейно-общественного быта: из-под его пера вышел затем ряд специальных монографий и статей по этим вопросам. В 1908 г. острова Меланезии объехал тот же Риверс, в этот период своей деятельности увлекавшийся изучением форм брака и систем родства. Однако в процессе обработки собранного материала этот исследователь далеко вышел за рамки поставленной себе задачи и попытался нарисовать широкую картину «исторического» развития меланезийского общества в духе входившего тогда в моду диффузио- низма. Результатом была двухтомная «The history of Melanesian society» (1914), оказавшая очень сильное влияние на мировую этнографическую литературу, не совершенно исказившая действительную историю народов Океании (см. гл. 12 «Происхождение народов Океании»).

Из других научных путешествий заслуживает быть отмеченной поездка швейцарца Феликса Шпейзера (1910-1912). Он посетил ряд островов, главным образом, южной Меланезии. В отличие от своих предшественников, Шпейзер старался собрать возможно более полный и разнообразный материал. К этому времени на многих островах самобытная культура уже заметйо пЪдчинилась европейскому влиянию. Тем не менее Шпейзеру удалось, Дополнйв собственные наблюдения исчерпывающим подбором данных из сообщений старых путешественников, составить капитальное опи- сайиё коренного населения южной Меланезии - Новых Гебрид и островов Банке («Ethnographische Materialien aus den Neuen Hebriden und den Banks-Inseln», 1923).

Интересны исследования английского этнографа, поляка по происхождение, Бронислава Малиновского, накануне первой мировой войны посетившего Океанию, прожившего несколько месяцев на о-вах Тробриан. Малиновскому удалось открыть своеобразную систему ритуального обмена пула, связанную с целой цепью обычаев и поверий. Он опубликовал о жителях о-вов Тробриан несколько объемистых книг и статей 1 , которые возбудили в ученом мире немалый интерес. Но Малиновский в значительной мере обесценил материал своих исследований тем, что пытался подтвердить им свой пресловутый метод «функционального» анализа. Согласно этому методу этнограф должен исследовать не историческое происхождение наблюдаемых им явлений (что, по мнению Малиновского и других «функционалистов», вообще недоступно познанию), а лишь их значение, их «функции» в общественной жизни. В советской научной литературе уже не раз отмечалось, что теоретические основы «функционального» метода очень далеки от подлинной науки. Известно также, что этот метод в значительной мере стал служебным средством для британской колониальной администрации: ее служащие, проходящие специальную «антропологическую» подготовку, изучают «функции» местных обычаев, общественных институтов для того, чтобы, опираясь на них, превратить их в средство колониального управления. Все это, однако, не лишает материалы, собранные в книгах Малиновского, большого интереса.

Это же следует сказать и о работах другого сторонника «функционального» метода, американского этнографа Раймонда Фирса. Им исследован, например, небольшой полинезийский островок Тикопия (географически находящийся в Меланезии). Тикопия до сих пор мало затронута колонизацией, и быт островитян до Фирса не был никем изучен. Интерес представляют также книги Фирса об экономике маори Новой Зеландии и об экономике народов Полинезии.

В южной части Меланезии, на Новой Каледонии и на южных островах Новых Гебрид разложение туземной культуры под влиянием европейской колонизации идет быстрыми шагами. Те авторы, по преимуществу французы, которые имели возможность наблюдать быт туземцев в.первые десятилетия после французской оккупации острова (Де-Роша, Ледоир, Глрмон и др.), сообщают много интересного об их общественном строе и культуре. В 1911 г. Фриц Саразин на Новой Каледонии за много месяцев работы смог собрать главным образом антропологический материал и обследовать кое-какие древности, так как старый быт туземцев уже отошел в прошлое. Много фактического материала содержится в работах Мориса Леенгардта, миссионера, прожившего на Новой Каледонии более 25 дет, но и он описал лишь уходящий быт.

На северной окраине Меланезии еще и сейчас остается много совершенно неисследованных мест, где сохранился старый уклад. Новая Ирландия, за исключением южной своей части, до сих пор изучена очень плохо. О-ва Адмиралтейства начал обследовать еще Миклухо-Маклай, но последующие исследователи ограничивались знакомством с прибрежными местностями и мелкими островками. Из новых исследований надо отметить экспедицию американских этнографов Маргариты Мид и Рео Форчуна в 1928-1929 гг.: ими хорошо изучены система родства, религиозные верования, воспитание и умственное развитие детей. Внутренние районы большого острова до сих пор почти не исследованы. В 1914 г. два немецких исследователя впервые пересекли с юга на север этот остров и кратко его описали, но затем почти двадцать лет остров этот никем не посещался. Лишь в 1931 -1932 гг. немец Бюлер произвел несколько более подробное обследование населения внутренней части острова.

Что касается огромной Новой Гвинеи, то, хотя берега ее после Миклухо-Маклая обследовались довольно обстоятельно, но проникновение во внутренние области до сих пор идет черепашьими шагами. Многолюдное и свободолюбивое население Новой Гвинеи не желает подчиняться колонизаторам.

Если Маклай был пионером антропологического и этнографического изучения Новой Гвинеи, то начало лингвистического ее изучения, классификации аборигенов по языковым группам было положено лингвистом Фридрихом Мюллером: в 1876 г. он впервые обосновал деление языков Новой Гвинеи на две группы - папуасские и меланезийские языки. Но больше всех сделал для изучения обеих этих групп языков, в особенности папуасских, английский исследователь Сидней Рей, который неутомимо работал над ними с 1892 г. до самого конца своей жизни (ум. 1 января 1939). С. Рей окончательно установил (1922), что папуасские языкц образуют самостоятельную семью, не связанную родством с меланезийскими языками. Собственно же этнографические исследования Новой Гвинеи проводились, как и в других местах, либо миссионерами (Чалмерс, Холмс и др.), либо правительственными служащими (Вильфред Бивер и др.), либо специалистами-этнографами.

Наиболее ценны исследования отдельных племен, производившиеся специалистами-учеными. Около 1910 г. были впервые открыты во внутренней части западной половины острова пигмейские (малорослые) и весьма отсталые по культуре племена: одно из них обитает на южных склонах горы Голиаф, другое - на горе Тапиро. Последних открыл Раулинг и подробно описал Волластон. Позже на Новой Гвинее были открыты и другие малорослые племена. В 1910 г. Роберт Виллиамсон, юрист по специальности, подробно обследовал горное папуасское племя мафулу и обстоятельно его описал 2 . Племена группы киваи в области дельты р. Флаи исследовал Гуннар Ландтман, проведший там два года (1910-1912). Интересно описание племени банаро Рихарда Туривальда 2 ; уже не новичок в Меланезии, он провел у этого племени почти три года (1913-1915) и обнаружил совершенно своеобразную форму раннего родового строя, с оригинальным делением каждого рода на две половины, с характерными посвятительными обрядами и сложными родственными отношениями.

В западной части Новой Гвинеи этнограф Пауль Вирц подробнейшим образом описал большое племя маринд-аним, одно из самых примитивных на всем острове. Он нашел здесь ряд поразительных аналогий с общественным строем и культурой центральноавстралийских племен. Открытия эти позволяют наметить исторические связи между Новой Гвинеей и Австралией.

Большие неожиданности до сих пор хранит, очевидно, малоисследованная внутренняя часть острова. Сюда делаются только беглые разведочные рейсы. В 1921 г. Франк Гёрли проник на гидроплане в область верховьев р. Флай, куда почти не ступала нога европейца, но ограничился кратким и поверхностным сообщением. В 1926 г. открыты некоторые йлемена верховьев р. Раму. В 1932 г. в долине р. Вага (район горы Хаген) открыты неизвестные племена численностью около 200 тыс. Только в 1935 г. исследовано малорослое племя тапиро (район Мимика, Западный Ириан). В 1936-1937 гг. двое англичан-случайные для этнографии люди - пробрались в мало доступную область водораздела рек Флай и Сепик и дали очень интересное, вполне грамотное для неспециалистов, хотя и краткое, описание быта населения, указали названия и расселение племен. Все это свидетельствует о том, что во внутренних областях Новой Гвинеи науку до сих пор ожидают заманчивые, може1 быть, совсем неожиданные открытия. Там есть, несомненно, племена, еще не видавшие людей европейской культуры. Мы до сих пор даже не знаем, вся ли внутренняя часть острова заселена. Еще Миклухо-Маклай предполагал, что горы вдали от побережья, где он жил, не населены. Напротив, немецкий офицер Герман Детцнер, который, в годы первой мировой войны, скрываясь от англичан, скитался по горам Новой Гвинеи, нашел, что считавшиеся «необитаемыми» области на самом деле довольно густо заселены. Новейшие исследования показывают, что необитаемые районы действительно имеются (например, все нижнее течение р. Флай сразу же за береговой полосой), но они чередуются с местностями, достаточно и даже плотно заселенными.

Местные исследователи

Особого упоминания заслуживают местные исследователи. Как ни задавлено коренное население Океании колониальным гнетом, но в более развитых ее областях - на островах Полинезии - уже появилась своя немногочисленная интеллигенция. Из среды ее вышли и отдельные исследователи. Мировоззрение большинства из них находится под влиянием буржуазной идеологии. Они любят свой народ, но не видят для него выхода из тяжелого положения, в которое он поставлен колонизаторами, да и не понимают настоящих причин этого положения. Взоры их устремлены в далекое прошлое, которое они видят в романтически-идеализированных образах. Отсюда интерес к древностям, преданиям, мифам, старым верованиям.

В этом же направлении действуют и некоторые местные исследователи европейского или смешанного происхождения.

Еще в 1890-х годах новозеландский исследователь Перси Смит положил начало систематическому собиранию и изучению полинезийских генеалогий. Известно, что полинезийцы помнят свою генеалогию на десятки поколений назад. Некоторые полинезийские генеалогии, например на Маркизских островах, сохраняются на 115 поколений. Смит в 1898 г. выпустил книгу под названием «Гаваики - первоначальная родина маори», в которой выдвинул новую теорию и новые методы исчисления времени появления полинезийцев в Океании. Смит основал «Полинезийское общество» (1892), которое руководит сейчас всей этнографической работой в Полинезии и издает «Журнал Полинезийского общества» - важнейшее

периодическое издание по этнографии Океании. К 1955 г. вышло 63 тома этого журнала. Почти одновременно (1889) был основан в Гонолулу Музей Бишопа; его создал некто Чарлз Бишоп, который почти полвека прожил на Гавайях и основал этот музей в память своей жены, га- вайянки, принцессы Пауахи (по мужу Бишоп), последней представительницы королевского рода Камеамеа. Музей назван ее именем («Bernice Pauahi Bishop Museum»). Музей Бишопа организует систематические комплексные экспедиции по отдельным архипелагам Океании, изучая их этнографию, антропологию и археологию.

О маори Новой Зеландии с начала XX в. появилось несколько солидных монографий местных исследователей. Такова книга Треджира «Маорийская раса». Ему же принадлежит целый ряд новозеландских словарей и словари различных полинезийских диалектов. Из них особенной известностью пользуется «Маорийско-полинезийский сравнительный словарь» (1891). Еще более многочисленны и не менее ценны работы новозеландца Эльсдона Беста: из них самая крупная - сводный фундаментальный труд «Маори» (1924) в двух томах, где автор подытоживает все сведения по этнографии этого народа.

Наконец, самым выдающимся из современных исследователей Полинезии является, бесспорно, Питер Бак, сын маорийки и ирландца. Его маорийское имя - Те Ранги Хироа. Питер Бак получил университетское образование, служил медицинским инспектором, представлял маори в новозеландском парламенте, участвовал в первой мировой войне, много ездил по островам Полинезии и до своей недавней смерти (1950) был директором музея Бишопа в Гонолулу. Исследования Бака идут по двум путям: он собирал фольклор и предания (изучение облегчалось ему тем, что он с детства знал маорийские предания, которые рассказывала ему его бабка) и в то же время уделял особое внимание материальной культуре и археологии океанийских островов.

Те Ранги Хироа принадлежит несколько ценных монографий по отдельным архипелагам Полинезии (о-ва Кука, Самоа) и по некоторым частным вопросам. Результаты своих исследований он обобщил в книге, написанной в художественно-яркой и увлекательной форме. Несмотря на свою популярность, это подлинно научная сводка. Книга называется «Мореплаватели солнечного восхода» 1 . В ней он развивает мысль, что полинезийцы - лучшие мореплаватели мира, что они превзошли в этом отношении все остальные народы, и подробно, интересно и во многом убедительно прослеживает пути и направления их переселений.

Современное изучение народов Океании

После окончания второй мировой войны стало сказываться еще одно новое направление в этнографическом изучении островитян Океании: изучение их современного состояния и тех изменений, какие принесла с собой европейская колонизация и капиталистическая экономика. Это направление принято теперь в американской литературе называть «изучением аккультурации». Из работ об «аккультурации» наибольший интерес представляют: по Меланезии - книги Кирилла Белыпау; по Полинезии - работы супругов Биглхол, Хаусорна, Сё- зерленда, Кисинга, Бенгта Даниельсона. Содержательны также обобщающие труды У. Стэннера, JI. А. Мандера и др.

Современный этап изучения народов Океании характеризуется повышенным интересом к этой области со стороны американцев, что особенно проявилось во время второй мировой войны и в послевоенные годы. В США вышло и продолжает выходить большое количество книг, как специальных, так и популярных, посвященных Океании, ее экономике, быту и культуре населения. Их авторы ставят вопрос об отношении коренного населения Океании к европейско-американской «цивилизации», их «вестернизации» (т е. вовлечении в «западную» культуру перспективах будущего развития. Научные учреждения и капиталистические группы Америки охотно дают деньги на организацию научных экспедиций и исследований архипелагов Океании. Так как Полинезия в основном уже изучена, то на очередь поставлено исследование Микронезии, только что попавшей под американский контроль.

В декабре 1872 года на русском клипере «Изумруд» он покинул Новую Гвинею. Следующими пунктами путешествия Миклухо-Маклая в Юго-Восточной Азии стали Филиппины, Индонезия, полуостров Малакка, острова Океании. В 1876 году он вернулся на свой «Берег Маклая», где его встретили те, с кем он прожил больше года во время первого посещения.

Пробыв там почти до конца 1877 года, он отправился в Сингапур, где ему пришлось больше полугода поправлять сильно пошатнувшееся здоровье, приводить в порядок свои коллекции, заниматься написанием книг и статей. Отсутствие средств и слабое здоровье не позволили ему поехать в Россию, и врачи посоветовали ему перебраться в Сидней.

В 1879 году Миклухо-Маклай предпринимает очередное путешествие по Меланезии и Океании, а в 1882 году, после 12 лет странствий, возвращается в Россию. Третье путешествие было предпринято в 1883 году. Посетив «берег Маклая», он отправился в Сидней.

В Россию он вернулся в 1886 году. Появилась идея организовать русскую колонию в Новой Гвинее, с проектом он обратился к императору, но поддержки не получил. В это же время он занимался подготовкой к изданию своих «Путешествий», но завершить эту работу не успел.

Открытия Миклухо-Маклая

На Филиппинах, изучая чернокожих негритосов, проживавших в Лимайских горах, Миклухо-Маклай открыл их родство с папуасами, а не с неграми. Путешествуя по Малаккскому полуострову, он занимался поисками таинственных племен, которых туземцы называли «оран-утан». Этих «людей леса» Миклухо-Маклай встретил в верховьях речки Палон. Образ жизни, язык и верования этих племен стали достоянием науки. Он сделал ряд географических открытий, исследовал и описал ранее неизвестные виды растений…

Но главные открытия Миклухо-Маклая состоят в том, что он донес до сознания людей идеи о многообразии человеческих взаимоотношений, доказал на собственном опыте возможность культурного сосуществования представителей разных рас.

(1846-1888)

Николай Николаевич Миклухо-Маклай – знаменитый русский путешественник, совершивший ряд экспедиций на неисследованную до этого Новую Гвинею и другие острова Тихого океана, исследователь первобытной культуры, собравший богатейшие материалы о первобытных народах.

Николай Николаевич Миклухо-Маклай родился 17 июля 1846 г. в селе Рождественском, близ города Боровичи Новгородской губернии. Его отец Николай Ильич Миклуха был инженер-капитаном, а прадед Степан – хорунжим одного из казацких малороссийских полков, отличившегося при взятии Очакова в 1772 г. Мать его Екатерина Семеновна тоже была из военной семьи. У Николая Ильича Миклухи было четыре сына и дочь. Николай Николаевич был вторым. Все дети носили фамилию отца. Но Николай Николаевич с юношеских лет стал называть себя Миклухо-Маклаем.

Отец Миклухо-Маклая умер, когда мальчику было 11 лет. При жизни отца он учился дома. После смерти отца мать отдала его в школу в Петербурге, а затем он был переведен во Вторую петербургскую гимназию.

Гимназии Н. Н. Миклухо-Маклай не окончил; из-за частых недоразумений с учителями и препирательств с ними он был исключен при переходе из 6-го в 7-й класс. В 1863 г. семнадцатилетний Н. Н. Миклухо-Маклай поступил вольнослушателем Петербургского университета по отделению естественных наук физико-математического факультета, откуда весною 1864 г. был уволен «за неоднократные нарушения правил, установленных для вольнослушателей», в действительности же за участие в студенческих сходках. Он был уволен без права поступления в высшие учебные заведения России.

Для продолжения образования Н. Н. Миклухо-Маклай выехал за границу, с большим трудом добившись разрешения на этот выезд. В течение двух лет он слушал физиков и натуралистов и отчасти юристов и философов в Гейдельбергском университете. В Лейпциге Н. Н. Миклухо-Маклай усердно занимался на медицинском факультете анатомией, одновременно слушая лекции по естественным наукам и на других факультетах. Интерес к сравнительной анатомии у него сохранился на всю жизнь. Даже всецело отдавшись изучению первобытных народов, он не оставлял анатомических работ. Свое медицинское образование Н. Н. Миклухо-Маклай продолжил в Иене, где посещал лекции знаменитого ученого-дарвиниста Эрнста Геккеля, тогда еще молодого профессора зоологии, оказавшего на него значительное влияние, стимулируя к самостоятельным научным изысканиям.

Завершив свое естественнонаучное образование, Н. Н. Миклухо-Маклай отдался изучению широчайших научных проблем, посвященных происхождению жизни, развитию видов, законам эволюции органического мира. Вместе с Э. Геккелем, ассистентом которого он стал в 1866 г., он совершил свое первое путешествие на Канарские острова. Здесь он занимался анатомией губок и изучением мозга хрящевых рыб. Возвратившись из экспедиции в 1867 г., Н. Н. Миклухо-Маклай вел сравнительно-анатомические работы в Мессине, куда отправился с доктором Дорном, пропагандистом организации морских зоологических станций.

В 1869 г. Н. Н. Миклухо-Маклай совершил поездку по берегам Красного моря.

Для того чтобы избежать преследования со стороны арабов, Н. Н. Миклухо-Маклай преобразился в мусульманина: он обрил голову, окрасил лицо, надел арабский костюм, приобрел некоторое знакомство с языком и внешними мусульманскими обычаями. В этом виде он и странствовал в одиночестве по коралловым рифам Красного моря с микроскопом, подвергаясь многим лишениям и опасностям. Приходилось выносить температуру более 35°С, лихорадку, скорбут и в довершение всего голод. Но, несмотря на все это, Н. Н. Миклухо-Маклаю удалось собрать богатые зоологические и сравнительно-анатомические материалы.

Вскоре Н. Н. Миклухо-Маклай направился в Константинополь и Одессу, посетил южный берег Крыма и побывал на Волге, собирая материалы по анатомии хрящевых рыб. Отсюда он приехал в Москву на 2-й съезд русских естествоиспытателей и врачей, где выступил с докладом о необходимости организации русских зоологических и биологических станций на Черном, Балтийском, Каспийском и Белом морях, на Волге и других реках. Эта идея Н. Н. Миклухо-Маклая на съезде встретила сочувствие. Вскоре стали появляться русские зоологические станции. Но полностью широкий план научных исследований, предложенный Н. Н. Миклухо-Маклаем, не был осуществлен из-за отсутствия средств.

Из Москвы Н. Н. Миклухо-Маклай прибыл в Петербург и был радушно принят в Академии наук, где ему предложили заняться коллекцией губок из богатых академических собраний. На заседании Русского географического общества в Петербурге Н. Н. Миклухо-Маклай сделал доклад об особенностях Красного моря, о его фауне, характере берегов и быте населения. Тогда же у него созрела идея путешествия на острова Тихого океана для изучения быта и нравов первобытных народов. Она отвлекала Н. Н. Миклухо-Маклая от обработки огромных собранных им естественноисторических материалов. Но для него «поле научных наблюдений» все еще оставалось «белым», неисследованным. Ни лично собранные материалы, ни академические коллекции не казались ему достаточными для увлекавших его грандиозных обобщений. Молодой и энергичный путешественник, одержимый стремлением дать науке все новые и новые богатства фактического материала, рвался в «поле», которым на этот раз для него является Тихий океан.

Увлекшись проблемами антропологии и этнографии, Н. Н. Миклухо-Маклай пришел к убеждению, что расовые и культурные особенности народов формируются воздействием природной и социальной среды. Для обоснования своих представлений реальными фактами он и решил исследовать первобытные народы; в качестве конкретного объекта исследования он выбрал «папуасскую расу».

«Выбирая в 1868 г. ту часть земного шара, которой предполагал посвятить свои исследования, – пишет Н. Н. Миклухо-Маклай в своем сообщении Русскому географическому обществу в 1882 г., – я остановился на островах Тихого океана и преимущественно на Новой Гвинее, как острове наименее известном..., имея в виду, главным образом, цель – найти местность, которая до тех пор, до 1868 г., еще не была посещена белыми. Такою местностью был северо-восточный берег Новой Гвинеи, около бухты Астролябия». Впоследствии он получил название «Берега Маклая». Объясняя причины, в силу которых он оставил зоологию и эмбриологию и посвятил себя этнологии, Н. Н. Миклухо-Маклай пишет: «Все-таки почел за более важное: обратить мое внимание на status praesens житья-бытья папуаса, полагая, что эти фазы жизни этой части человечества при некоторых новых условиях (которые могут явиться каждый день) весьма скоро преходящи. Те же райские птицы и бабочки будут летать над Новой Гвинеей даже в далеком будущем».

27 октября 1870 г. из Кронштадта вышел в кругосветное плавание русский военный корвет «Витязь». На нем отправился в далекое путешествие и Н. Н. Миклухо-Маклай. Путь «Витязя» лежал через Магелланов пролив, и это дало возможность Н. Н. Миклухо-Маклаю заняться научными наблюдениями в разных пунктах Атлантики и Тихого океана. Корвет посетил остров Пасхи, острова Таити и Самоа. Путешественник ознакомился с каменными изваяниями на острове Пасхи и древними письменами, запечатленными на деревянных таблицах. Об этом посещении острова Пасхи он сообщил Географическому обществу. В сентябре 1871 г. Н. Н. Миклухо-Маклай прибыл на северо-восточный берег огромного (785000 квадратных километров) острова Новая Гвинея бухту Астролябия, где и поселился в небольшой хижине с двумя слугами. Этот залив был нанесен на карту еще в 1827 г. французом Дюмон д’Юрвилем, однако ни он, ни кто-либо другой из белых людей до Миклухо-Маклая никогда не был на его берегу.

Н. Н. Миклухо-Маклай был встречен папуасами враждебно. Они указывали ему жестами на море, требуя его удаления. «Доходило, – писал Н. Н. Миклухо-Маклай, – даже до того, что они почти ежедневно, ради потехи, пускали стрелы, которые пролетали очень близко от меня». Вот как Н. Н. Миклухо-Маклай описывал свою первую встречу с населением папуасской деревни, в которую он пришел 1 октября:

«Группа вооруженных копьями людей стояла посредине, разговаривая оживленно, но вполголоса между собой. Другие, все вооруженные, стояли поодаль; ни женщин, ни детей не было – они, вероятно, попрятались. Увидев меня, некоторые туземцы подняли копья, а другие приняли очень воинственную позу, как бы готовясь пустить копье. Несколько восклицаний и коротких фраз с разных концов площадки имели результатом, что копья были опущены. Усталый, отчасти неприятно удивленный встречей, я продолжал медленно подвигаться. Ко мне подошли несколько туземцев. Вдруг пролетели, не знаю – нарочно ли или без умысла, одна за другой две стрелы, очень близко от меня. Мне подумалось, что туземцам хочется знать, каким образом я отнесусь к сюрпризу вроде очень близко мимо меня пролетевших стрел. Я мог заметить, что как только пролетела первая стрела, много глаз обратилось в мою сторону, как бы изучая мою физиономию. Никто не покидал оружия, за исключением двух или трех стариков. Небольшая толпа окружила меня; двое или трое говорили очень громко, как-то враждебно поглядывая на меня. При этом, как бы в подкрепление своих слов, они размахивали копьями. Один из них вдруг размахнулся копьем и еле-еле не попал мне в глаз или нос. Я отошел шага на два в сторону и мог расслышать несколько голосов, которые неодобрительно (как мне, может быть, показалось) отнеслись к этой бесцеремонности. В эту минуту я был доволен, что оставил револьвер дома, не будучи уверен, так же ли хладнокровно отнесся бы я ко второму опыту, если бы мой противник вздумал его повторить.

Не долго думая, я высмотрел место в тени, притащил туда новую циновку и с громадным удовольствием растянулся на ней. Я увидел, что туземцы стали полукругом, в некотором отдалении от меня, вероятно удивляясь и делая предположения о том, что будет дальше. Я проспал два часа с лишком. Открыв глаза, я увидел несколько туземцев. Они были без оружия и смотрели на меня уже не так угрюмо. Затем я встал и направился по той же тропинке в обратный путь».

Нельзя не поражаться поразительной выдержке и мужеству Н. Н. Миклухо-Маклая, проявленным им в исключительно острой ситуации. Спокойное, ровное поведение Миклухо-Маклая обезоружило местных жителей и завоевало их расположение. Скоро папуасы так полюбили Н. Н. Миклухо-Маклая, что, когда за ним более чем через год – в декабре 1872 г. пришел русский военный корвет «Изумруд», они не пускали его и уговаривали остаться у них навсегда; они водили его по деревням, заявляли о своей дружбе, обещали построить для него новый дом вместо хижины, развалившейся к этому времени, предлагали в жены любую девушку. Н. Н. Миклухо-Маклай обещал своим новым друзьям вернуться. «Обдумав совершенно объективно все обстоятельства своего первого пребывания между туземцами и последующего знакомства с ними,– пишет Н. Н. Миклухо-Маклай, – я пришел к заключению, что хорошим результатом сношений с дикарями я обязан, главным образом, своей сдержанности и терпению». Правдивость Н. Н. Миклухо-Маклая, его внимательная дружественность к папуасам поразили и очаровали их, и они решили, что он особый человек, «каарам-тамо», что значит «человек с Луны». Его родину, Россию, они тоже считали находящейся на Луне.

Искренний друг первобытных людей, Н. Н. Миклухо-Маклай, живя с папуасами, оставался все время самим собой, культурным европейцем, ученым. Поселившись на берегу между двумя деревнями – Горенду и Гумбу, Н. Н. Миклухо-Маклай жил в своей хижине Гарагаси независимо от папуасов. Но они все чаще и охотней посещали его. Когда им угрожала война с жителями более отдаленных деревень, они приводили к нему своих жен и детей и оставляли их под его покровительством. Сближению Маклая (так его звало местное население) с папуасами Новой Гвинеи помогало знание их языка; их язык он изучал удивительно терпеливо, тщательно, не позволяя себе никаких собственных выдумок относительно его звукового состава, грамматических форм и значения слов. Это было большим научным достижением, благодаря которому меланезийский язык папуасов впервые в его истинном виде стал известен европейской науке. Но Н. Н. Миклухо-Маклай изучил не только меланезийский язык папуасов вообще, к которому принадлежал язык папуасов берега Маклая, но также малайский язык, который помогал ему пользоваться переводчиками-малайцами в сношениях с племенами Полинезии, Меланезии и Микронезии.

Не только знание языка и деликатное обращение с папуасами сближало Н. Н. Миклухо-Маклая с ними, но и близкое участие в их жизни, не лишенной трагических моментов. Так, он добился прекращения междоусобных войн между отдельными группами.

«Мое влияние на туземцев, оказалось так сильно, что мне удалось совершенно прекратить, на все время моего пребывания, постоянные междоусобные войны. Эти войны имеют более характер убийств... Войны страшно вредили всему населению, так что туземцы боялись отходить на несколько часов от своих селений. Вследствие своего авторитета, как «человека с Луны», я имел возможность положительно запретить войны и вскоре увидел хороший результат этого запрещения».

Н. Н. Миклухо-Маклай посетил Новую Гвинею пять раз. И неизменно он привлекал внимание и дружественные чувства населения этой части Меланезии. Однако на каждом новом месте приходилось быть настороже. Так, во второе путешествие на Новую Гвинею в 1874 г. Н. Н. Миклухо-Маклай выбрал для высадки берег Папуа-Ковиай, о жителях которого между малайцами ходили самые ужасные рассказы, как о людоедах, морских пиратах, грабящих суда и поедающих матросов. Оставив здесь в своей хижине около 10 человек, Н. Н. Миклухо-Маклай с остальными людьми отправился в глубь Новой Гвинеи. Когда он вернулся, все оказалось разграбленным местными папуасами берега Папуа-Ковиай, люди убиты, источники пресной воды отравлены.

«Несмотря, однако, на этот неприятный эпизод, я решил остаться на Новой Гвинее». В течение целого месяца он не оставлял намерения наказать главного зачинщика нападения. «Хотя человек этот, – говорит Н. Н. Миклухо-Маклай, – был втрое сильнее меня, но нервы мои оказались крепче, и мне удалось взять его в плен живым. Мое появление перед ним среди окружавших его дикарей было так неожиданным, что когда я приказал своим людям связать разбойника, то не встретил ни малейшего сопротивления со стороны толпы папуасов, которые даже помогли моим людям перенести остаток моих вещей и пленника на урумбай (парусную лодку с каютой)».

По существу папуасы берега Папуа-Ковиай, на котором поселился Н. Н. Миклухо-Маклай во второе путешествие на Новую Гвинею, были такие же мирные жители, как и папуасы берега Маклая. Но европейцы и малайцы, посещавшие их и ведшие торговлю невольниками, изменили их мирный быт, посеяв среди них междоусобицу и толкнув их к взаимному истреблению. В конце концов папуасы, жившие у берега, бросили свои хижины и плантации и обратились в водных номадов, скитаясь в пирогах вдоль берегов. Воспользовавшись гостеприимством генерал-губернатора Лаудона, Н. Н. Миклухо-Маклай описал ему в полуофициальном письме бедственное положение папуасов берега Папуа-Ковиай и недопустимое обращение с ними малайцев, ведущих торговлю невольниками, с тем чтобы голландское правительство приняло меры к искоренению торговли невольниками.

Н. Н. Миклухо-Маклай пытался бороться и против безжалостной эксплуатации папуасов трэдорами (купцами из белых европейцев) и деятельности тичеров, т. е. миссионеров, состоявших преимущественно из малайцев и занимавшихся главным образом торговыми операциями. Тичеры и трэдоры прививали населению дурные навыки, привычку к водке и табаку, распространяли среди них болезни и истребляли их, вывозили их в европейские колонии.

Когда Н. Н. Миклухо-Маклай впервые приехал на Новую Гвинею и поселился на берегу Маклая, он застал папуасов этой местности почти в первобытном состоянии. «Туземцы этого берега, – писал Николай Николаевич, – не находились до моего приезда в соприкосновении ни с белою, ни с малайскою расами», тогда как на других островах Меланезии папуасская раса являлась более или менее смешанной с другими расами. Папуасы берега Маклая в его время жили жизнью каменного века. Они не умели даже добывать огонь и всегда держали у себя костер или горящее бревно, зажженное когда-то от горящего бревна, полученного от малайцев или белых. Переселяясь и странствуя, они носили с собой горящее бревно. Вся семейная и общественная жизнь папуасов, описанная Н. Н. Миклухо-Маклаем, характерна своей первобытной простотой, о которой писали и другие. Но в его описаниях нет ничего присочиненного, субъективного, тогда как в описаниях миссионеров и случайных путешественников есть значительная доля фантазии, выдумки, преднамеренного желания выделить папуасов как расу, самой судьбой обреченную на эксплуатацию и вымирание. Такое отношение к первобытным племенам возмущало и огорчало Николая Николаевича – человека большого сердца и искреннейшего друга первобытных народов. При каждом сколько-нибудь подходящим случае пи подымал голос протеста против варварского отношения и ним, выступая в защиту первобытных людей.

Неустанно думая об их на щите, помощи им, Миклухо-Маклай в то же время продолжал свои научные изыскания и области подлинной первобытной культуры, разных ее видоизменений от расовых смешений и под влиянием воздействия на нее европейской цивилизации. Он задался целью изучить антропологически всю меланезийскую группу, в которую входят и папуасы. Курчавые волосы папуасов, в отличие от прямых волос малайцев, полинезийцев и микронезийцев, строение черепа, цвет кожи, рост и прочие антропологические признаки подверглись тщательному изучению Миклухо-Маклаем. Встретив и литературе указание на то, что у папуасов полосы растут не сплошь по всей голове, а отдельными пучками, оставляя голые безволосые пятна, Миклухо-Маклай решил проверить это указание, на основе которого противники принципа единства всего человеческого рода доказывали, что папуасы – «низшая раса», совершенно исключающая вероятность поднятия их уровня до европейского, В результате тщательных наблюдений над характером роста волос у папусов Миклухо-Маклай говорит: «Я убедился положительно, что у папуасов ни в каком возрасте особенной пучкообразной группировки волос не существует».

Тщательные антропологические искании Н, Н. Миклухо-Маклая были причиной его многочисленных путешествий по островам Тихого океана, материалы которых, даже в виде дневников, составили бы многотомное падание. Среди этих путешествий особенно замечательно знаменитое путешествие Н. Н. Миклухо-Маклая по Малайскому полуострову. Дневник первого путешествия (22/XI 1874 г, – 2/11 1875 г.) напечатан в русском издании Академией наук СССР. Это путешествие было связано с необыкновенными трудностями и огромными лишениями, но оно прославило имя Миклухо-Маклая по всему Индийскому и Тихому океанам, Н. Н. Миклухо-Маклай, делавший отличные зарисовки во всех своих путешествиях, оставил и от малайского путешествия много оригинальных зарисовок голов, фигур местных жителей, построек и многого другого.

Огромной научной заслугой Н. Н. Миклухо-Маклая была решительная постановка вопроса о видовом единстве и взаимном родстве всех рас человека. Он опроверг распространенный в то время взгляд на папуасов как на представителей якобы особого вида, совершенно отличного от других человеческих рас и в особенности от европеоидной расы. Он дал тщательное описание меланезийского антропологического типа, доказал его широкое распространение в Западной Океании и на островах Юго-Восточной Азии. Н. Н. Миклухо-Маклай открыл различные варианты меланезийского антропологического типа, установил связи между ними, показал, что различие между этими вариантами обусловлено своеобразием условий их развития. Таким путем он, в частности, нашел правильное решение проблемы возникновения карликовых форм.

Описывая быт, хозяйственную жизнь, психологию, обычаи, социальные отношения, начатки письма, изобразительное искусство, Миклухо-Маклай убедительно доказал, что народы Океании, хотя и являются культурно отсталыми в силу ряда исторических причин, по умственным и моральным качествам они ни в чем не уступают белым. В одном из твоих писем к Н. Н. Миклухо-Маклаю великий русский писатель Л. Н. Толстой писал: «...Вы первый, несомненно, опытом доказали, что человек везде человек, т. е. доброе общительное существо, в общении с которым можно и должно входить только добром и истиной, в не пушками и водкой».

После своих утомительных путешествий Н. Н. Миклухо-Маклай неоднократно приезжал в Сидней на отдых. Здесь он в 1884 г. женился на Маргарите Робертсон; от этого брака он имел двух сыновей: Александра-Нильса и Владимира-Оллана. В мае 1887 г., совсем больной, Н. Н. Миклухо-Маклай с женой и детьми приехал из Сиднея в Петерберг.

Дневники и отчеты о путешествиях, научных наблюдениях и лабораторных биологических исследованиях Н. Н. Миклухо-Маклая, его антропологические и этнологические коллекции являются богатейшим научным кладом, который ждет еще полного своего раскрытия: наследство Н. Н. Миклухо-Маклая еще даже не опубликовано полностью. Сам он успел опубликовать 76 работ, принесших ему широкую известность.

Н. Н. Миклухо-Маклай был человеком большого научного кругозора, человеком большой идеи о правде и справедливости в царстве единого человеческого рода. Все привлекательно в Н. Н. Миклухо-Маклае как ученом: и научная страсть, и размах маршрутов, и высоконаучное понимание первобытной культуры как ранней стадии умственного и духовного развития человечества, через которую проходили все народы мира, и исключительно честное отношение Н. Н. Миклухо-Маклая к этим народам. Но в детски-наивный мир жителей островов Тихого океана ворвалась из Европы «цивилизация». Н. Н. Миклухо-Маклай глубоко осознал это трагическое столкновение. «Цивилизованные» коммерсанты, торговцы невольниками и прочие эксплуататоры и угнетатели уничтожали последние следы человеческого достоинства папуасов и других племен, безжалостно истребляли их, навсегда разрушали стройный и цельный мир их первобытной культуры, лишая науку возможности вскрыть тайны ранней стадии человеческой цивилизации.

Н. Н. Миклухо-Маклай стремился предпринять ряд решительных действий, чтобы сохранить хотя бы папуасов берега Маклая до более благоприятного будущего, в которое он верил и не мог не верить.

Его вторичное посещение Берега Маклая в сущности было, возможно, не столько научной целью, сколько желанием защитить папуасов от хищных английских колонизаторов. Вторая его поездка на южный берег Новой Гвинеи имела фактически целью не допустить расправы английской карательной экспедиции с местными жителями. Это ему и удалось добиться. Чтобы помочь папуасам, Н. Н. Миклухо-Маклай обратился к императору Александру III с просьбой взять берег Маклая под державный протекторат России и защитить папуасов от эксплуатации торговцев и угнетателей. Царь приказал образовать по этому делу специальный комитет. Комитет, однако, отказал Маклаю в его ходатайстве. Тогда он обратился к русской интеллигенции, еще не забывшей утопического «хождения в народ». Ее он призывал на Новую Гвинею создать добровольную колонию и быть среди папуасов честными и благодетельными носителями светлой человеческой культуры.

Как сказал акад. Л. С. Берг,

«несомненно, Н. Н. Миклухо-Маклай принадлежит к числу самых замечательных и своеобразных исследователей жизни первобытных народов. Своеобразие Миклухо-Маклая заключается в его горячей любви не только к науке, но и к человечеству, в его непреклонном убеждении, что так называемые «дикари» – такие же люди, как и белые, и в его глубочайшем отвращении к тем методам обмана и насилия, какие обычно практиковались европейцами, проникавшими в тропики с целью наживы».

Список литературы

1. Богданов В. В. Николай Николаевич Миклухо-Маклай / В. В. Богданов // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва: Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 516-524.